Неточные совпадения
— Да,
папа, — отвечала Кити. — Но надо знать, что у них трое детей, никого прислуги и
почти никаких средств. Он что-то получает от Академии, — оживленно рассказывала она, стараясь заглушить волнение, поднявшееся
в ней вследствие странной
в отношении к ней перемены Анны Павловны.
«Конечно, студенты. Мальчишки», — подумал он, натужно усмехаясь и быстро шагая прочь от человека
в длинном пальто и
в сибирской
папахе на голове. Холодная темнота, сжимая тело, вызывала вялость, сонливость. Одолевали мелкие мысли, — мозг тоже как будто шелушился ими. Самгин невольно подумал, что
почти всегда
в дни крупных событий он отдавался во власть именно маленьких мыслей, во власть деталей; они кружились над основным впечатлением, точно искры над пеплом костра.
Maman была строга и серьезна, никогда не шутила,
почти не смеялась, ласкала мало, все ее слушались
в доме: няньки, девушки, гувернантки делали все, что она приказывала, и
папа тоже.
Католичество возвысило человеческую стихию,
почти обоготворило ее
в лице
папы и князей церкви и принизило ее, втоптало все человеческое
в грязь
в лице мирян, людей вообще.
Католичество было очень антропологично,
в нем было слишком много человеческого, и оно создало ложную теократию — папоцезаризм,
в котором власть божеская была подменена властью человеческой,
папа был признан заместителем Христа, и человек этот был
почти обоготворен.
Поэтому открытия,
почти нечаянно сделанные мною
в портфеле
папа, не оставили во мне никакого ясного понятия, исключая темного сознания, что я поступил нехорошо. Мне было стыдно и неловко.
Папа, который
в Москве
почти совсем не занимался нами и с вечно озабоченным лицом только к обеду приходил к нам,
в черном сюртуке или фраке, — вместе с своими большими выпущенными воротничками рубашки, халатом, старостами, приказчиками, прогулками на гумно и охотой, много потерял
в моих глазах.
Авдотья Васильевна, казалось, усвоила себе от
папа выражение счастия, которое
в это время блестело
в ее больших голубых глазах
почти постоянно, исключая тех минут, когда на нее вдруг находила такая застенчивость, что мне, знавшему это чувство, было жалко и больно смотреть на нее.
— Вас
папа просит, —
почти закричал он на него: — там я хлопочу одну девушку определить к нам
в кастелянши, и если вы отговорите
папа, я вас отдую за то! — заключил Николя и показал кулак Феодосию Иванычу.
— Как же это возможно! — произнесла
почти с плачем
в голосе Мерова. —
Папа, разве правда это? — обратилась она опять к отцу.
Ольга Петровна. Об этом,
папа, и речи не может быть!.. Иначе это было бы величайшей несправедливостью с твоей стороны, что я и сказала князю Янтарному: «И если, говорю, граф
в выборе себе хорошего помощника проманкировал своими дружественными отношениями, то это только делает
честь его беспристрастию!» — «Да-с, говорит, но если все мы будем таким образом поступать, то явно покажем, что
в нашем кругу нет людей, способных к чему-либо более серьезному».
Да наша общая с вами приятельница, madame Бобрина, говорит это, и я нисколько
в этом случае на нее не претендую; но желала бы, чтоб ей растолковали одно: Алексей Николаич женился на мне никак не для получения настоящего своего места, потому что он имел его уже раньше, а что
папа не для этой цели его возвышал, так это можно доказать тем, что граф, напротив, очень недоволен моим замужеством за Алексея Николаича, и entre nous soit dit [между нами будь сказано (франц.).]: он до сих пор
почти не принимает нас к себе!
Он одет
в темный бешмет, поверх которого накинута на плечи косматая бурка.
Папаха из черного барана низко надвинута на лоб. Из-под нее глядит сухое, подвижное старческое лицо с седыми нависшими бровями. Длинная, широкая и белая, как лунь, борода
почти закрывает грудь его запыленного бешмета. Черные, юношески быстрые глаза способны, кажется, охватить взглядом и небо, и бездны, и горы разом.
В тот вечер на мне были узорчатые канаусовые шаровары и праздничный бешмет моей матери — костюм,
в который я всегда наряжалась, когда гостила у дедушки Магомета. Белая
папаха была лихо заломлена на затылок… Увы, несмотря на полумужской костюм, я была
в их глазах всего лишь слабой женщиной-подростком, девочкой,
почти ребенком.
Потом, когда он кончил, все подняли бокалы
в честь моего отца. Мне было дивно хорошо
в эту минуту. Я готова была прыгать и смеяться и целовать деда Магомета за то, что он так хвалит моего умного, доброго, прекрасного
папу!
На следующий день мама с возмущением заговорила со мною об угрозе, которую я применил к девочкам
в нашей ссоре за дом. Рассказывая про Зыбино, сестры рассказали маме и про это. А
папа целый месяц меня совсем не замечал и, наконец, однажды вечером жестоко меня отчитал. Какая пошлость, какая грязь! Этакие вещи сметь сказать
почти уже взрослым девушкам!
И привез мне их. Я прочел с увлечением, мне очень понравилось.
В разговоре я так и сыпал гоголевскими выражениями: «с ловкостью
почти военного человека», «во фраке наваринского дыма с пламенем» и т. п. Как-то за обедом
папа спросил...
Через три года
папе стало совершенно невмоготу: весь его заработок уходил
в имение, никаких надежд не было, что хоть когда-нибудь будет какой-нибудь доход; мама
почти всю зиму проводила
в деревне, дети и дом были без призора. Имение, наконец, продали, — рады были, что за покупную цену, — со всеми новыми постройками и вновь заведенным инвентарем.